Игорь Шулинский. Последние стансы к Иране: 65. М.: Игорь Шулинский, 2023. 196 с.

Игорь Шулинский — если допустить, что кто-то его не знает — это главред «Птюча» и «Time Out». Человек-рейв-оркестр из тех, кто и определял лицо наших 90-х. И кстати, пассионарный настолько, что умудрился не остаться в той эпохе или в вечном янтаре воспоминаний о них — издает сейчас «Москвич Mag», преподает в Вышке, рожает одну идею за другой (например, проект «Невидимки», публикация и чтения разных неформатных авторов).

«Последние стансы к Иране» числом 65 — не поэзия и не проза (хотя есть у Шулинского и она), но, сразу скажу, очень близко к ней. Это — колонки. «Мне кажется, это самое тяжелое — письма редактора в недельном формате. Я делал ежемесячные медиапроекты, ежедневные… Но еженедельный почему-то оказался самым сложным. Порой приходилось писать с похмелья, иногда не было никаких мыслей в голове, иногда главная тема журнала не нуждалась ни в каких пояснениях…» А так и не скажешь.

И тут даже не сравняться — написать рецензию об этих рассказиках, как их называет Шулинский, просто невозможно. Чтобы было так же изящно, смешно, грустно и все это объемом — от абзаца до пары страниц. Помните про «Продаются детские ботиночки. Неношеные»? Именно тот случай.

О чем они? Да вот о чем в голову приходило или на сердце лежало, видимо. Это как в хорошей беседе, старые друзья, на одной волне, может, и сидят уже не первый час, выпили немного и. Как вышли на такую тему? Непонятно. Но интересно же, продолжим, так вот!..

Это маленькие истории (где-то даже не рассказ, а повесь, ужатая до самой сути) о дружбе и эмиграции. О первом заработке и семейном. О тусовках и приятелях. Иногда — рецензия, опять же в несколько абзацев. Или о любви и сексе. О компромиссах и собственном мнении. О фашистах и Мэрилин Монро. О неумеренном потреблении и более взвешенных решениях. О подругах бывших и то, кем они стали. Кем стали мы сами. О разном, разном.

Милые и смешные байки, необязательное чтение, прочел и забыл, побежали дальше? А вот и нет. Есть у Игоря Шулинского то, для чего бы какой-то новый термин изобрести не грех, но есть только старый — мораль. Как у Монтеня и Паскаля, французских афористов. Ведь там тоже байки же, заметки на манжетах и полях, дзуйхицу по случаю без, если так посмотреть, особого смысла. Но он есть. Какой-то выход на более важное, настоящее. Вот не буду цитировать, но — станс номер 8. Первый абзац — обсуждение «Фейерверка» Такэси Китано, второй — про предателя в войну, немцы закопали односельчан живыми. И кода — «удивительно, мы разучились реагировать на настоящее предательство, а легкий укор любимого человека приводит нас в бешенство». А ведь да — и об этом еще можно долго думать дальше.

Игорь Шулинский, конечно, не про мораль, думаю, ему и симпатичнее, более впору было бы титул живописца поколения, просто писателя, такой наш Уэлш, как для Шотландии тех же лет. И вот внутри не станс, а целая новелла. Подруга где-то в клубе, куда герой уже не частый ходок, закрыла глаза руками, угадай. Угадал и — упал в воспоминания о ней. Ее мужьях. Первых рейвах — и долгих беседах у нее на квартире поутру. О загадочном муже, из первых эффективных менеджеров и протоолигархов, и странных констелляциях любви. Да и судеб — когда оные были не странными, они же, как в хорошем фильме, всегда что-то неожиданное на новой минуте готовят.

Здесь тоже можно было бы раскрутить до романа, легко. Шулинский же — сжимает. До страницы и абзаца, правда, не вру. Синтетические алмазы для промышленных нужд так делают, кажется. Это я немного заврался, рискует повеять пафосом, но принцип такой.

И все эти байки еще одно свойство имеют. Они не размывают, не уводят в сторону, в никуда — а вот был такой еще прикол, а вот еще, а где-то в Италии история… В них, наоборот, проступает что-то. Хотя бы герои этих рассказов. С бурной, еще какой, молодостью. Постаревшие. Но еще хоть куда (есть тут и байка про нынешних менеджеров, которые без айфона, стартапов, бизнес-ангелов и десяти типа модных калек с английского в минуту речи со стаканчиком кофе функционировать просто не в состоянии — посему и идут по серьезным вопросам к людям былой закалки). Они тоже немного потеряны, конечно, кто сейчас нет — «когда тебе 20 лет, тебе кажется, что ты знаешь, кто ты есть. Чем дальше, тем меньше знаешь. Хотя с возрастом лучше понимаешь, кем ты точно не являешься». Они циничны — что ж, здоровая реакция на все вышеперечисленное. И до сих пор романтичны — может, и будут отпираться, но см. тексты. Им доводилось проигрывать, терять все. Но «героям удается бежать. Потому что, когда очень больно, страшно и выхода, кажется, нет, неожиданно находится не замеченная ранее дверь. И примером тому являются многие жители нашего города, которые смогли сделать очень многое вопреки нашей нелицеприятной действительности. Только жаль, что вопреки, и жалко, что порой через боль. Хочется, чтобы все было проще».

Да, хочется.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>